Я медленно выдохнул и посчитал до десяти, а сидящий через проход загорелый мужчина белозубо улыбнулся и показал мне большой палец. Типа, держись, пацан, атаманом будешь.

— Я брату сразу сказала: не води ты Басю в этот парк на прогулки. Мопсихе и во дворе хорошо. А то тянет дурак собаку в этот лес. А там недавно маньяка словили. Людей убивал и в колодцы сбрасывал…

— Какой маньяк? — спохватился я.

— Битцевский лес! — обрадовалась вниманию женщина. — Он же людей давно убивал, хотел всю шахматную доску заполнить трупами. И молотком головы дробил, и стрелял, и травил, и с окна выбрасывал. Такие ужасы в Москве творятся. Куда только милиция смотрит? А мой же единственный брат в этот парк свою собаку гулять водит. Ой… А шерсти сколько с этой Баси, а храпит она как. Вот завёл бы себе волкодава — ни один маньяк бы не прицепился. Даже щенка покупать не нужно. Сколько этих кавказцев бесплатно раздают. Щенятся эти собаки, а щенков, куда девать, не знают… Откусил бы этот волкодав маньяку муди по самое не хочу, сто раз бы подумал, как к людям приставать…

А у меня всё внутри оборвалось. Я уже и забыл про письмо, которое подкинул фээсбэшнику. Вроде на камерах я нигде не засветился. Специально для этого и поехал на автобусе. А если меня кто-то видел в окно? Вот же засада. Только и остаётся надеяться, что обо мне никто и никогда не узнает.

Глава 2

Россия. Москва. 8 ноября 2005 года. (Воспоминания 7 ноября 2005 года.)

Я цедил яблочный сок и тупо смотрел на экран. Показывали какую-то французскую комедию.

— А уж какая она неряха! Прислала мне фотографию, а у неё все стёкла на кухне в разводах. Вот почему не вытерла?

— Уважаемая дамочка, вы ж моя красавица! Не хотите поменяться местами? Вон туда, к тем прекрасным дамам. Они с удовольствием послушают историю про невесту вашего племянника, — прервал мой «дзен» чей-то голос.

— Ну вот, ФСБ отыскало меня даже в самолёте, — философски подумал я. — Маму только жалко. Как она без меня? Хорошо, что квартиру на неё оформил, да визу резидента она скоро получит. Не пропадут. А ведь я Димке обещал игрушечный танк Т-34 купить в Москве.

Обречённо поднимаю голову, и прямо мне в лицо выдыхает перегаром краснощёкий мужик.

— А можно тебе руку пожать, пацан? За гол словакам! И фотку на память с автографом можно? А?

Вот чёрт! Фанаты! Москвичи Вова и Лёва возвращались домой после посещения нашего дерби «Вильярреал» — «Валенсия». Я про себя назвал их Болек и Лёлек, как героев популярного в нашей стране польского мультфильма из восьмидесятых годов. Один мужчина был высоким и худощавым, а другой — полная его противоположность: полный и маленького роста. Друзья были очень расстроены моим отсутствием на поле, поэтому и решили залить горе по бутылке пятидесятиградусного «Орухо».

А когда они увидели, что я сажусь на тот же самолёт, что и они, их радости не было предела. Во время полёта они стратегически менялись местами с пассажирами, чтобы оказаться поближе ко мне. Довольную «трындычиху» они усадили к двум пожилым сёстрам.

Ну, а мне пришлось общаться на футбольные темы, фотографироваться и раздавать автографы. Радовало лишь то, что мужики были довольно адекватными и лишнего в разговоре себе не позволяли. Сначала они меня долго благодарили за чудо-гол словакам и сообщили, что с недавних пор стали фанатами «Валенсии». Далее мне было пафосно заявлено, что я, семнадцатилетний пацан, теперь единственный спаситель и надежда всего российского футбола. Обалдеть! Нашли, так сказать, себе кумира в моём лице, курам на смех. Как я им ни пытался доказать, что играла и заслужила победу вся команда, но всё было бесполезно. Тут трезвому фанату ничего не докажешь, а что говорить про выпившего? Потом они стали ходить по проходу и объяснять ближайшим пассажирам, кто я такой. Хорошо, что больше никто не интересовался футболом, а то мне точно пришлось бы прыгать на землю с парашютом. Выручил меня парень-стюард. Он сначала попытался успокоить «персонажей мультфильма», но, видя их полное непонимание, пригласил меня в салон первого класса. Я даже там подремать успел.

Раннее утро столицы встретило меня туманом, стекло иллюминатора при приземлении сразу покрылось каплями дождя. В Мадриде ещё вовсю светило солнце, а здесь уже глубокая осень. Пассажиров первого класса выпустили вперёд, и я успел оторваться от высматривающих меня «Лёлека» и «Болека». Быстро прошёл таможню, получил багаж, и меня сразу подхватила под руку обещанная сопровождающая с телецентра. Это была напористая женщина лет пятидесяти, которая представилась Татьяной Николаевной. Пока мы шли к служебной машине, уточнила, взял ли я одежду для съёмок. Протараторила на одном дыхании технику безопасности в студии и тут же протянула бумагу на подпись. Уже в салоне рассказала, что программу будут записывать сто восемьдесят минут, а уже потом проведут монтаж. При разговоре с ведущим смотреть на него, на камеры и зрителей не обращать внимания. За зрителями, которые тут чисто для декорации, следят бригадиры съёмок. Вопросов с трибун ждать не следует. Самое главное — это вести себя естественно. От Антонио я знал, что ни о какой самодеятельности со стороны Андрея Малахова и речи не шло. Все вопросы были строго согласованы заранее.

Вот интересно, почему большинство женщин на должностях выглядят под одну гребёнку, этакие «боярыни»? Пышная причёска, тонкие ниточки бровей, маникюр с накладными ногтями, розовая помада с перламутром, обведённые глаза, шуба, каблуки, золото с камнями в ушах. В какой лаборатории их штампуют? Рассматривая свою попутчицу, я чуть не пропустил информацию, что на передачу пригласили Мутко, Сёмина и Бородюка. Отлично! Не одному же мне отдуваться?

В Останкино из-за пробок мы подъехали только к двенадцати дня. На улице вовсю лил дождь. Перед тем как забежать в здание, я задрал голову, пытаясь рассмотреть строительные работы на стоящей рядом башне. Жаль, что ресторан откроется только в 2016 году. Я бы с удовольствием сводил туда Лену.

Моя провожатая торопливо открыла передо мной входную дверь.

— А я думал, мы в саму башню пойдём, — разочарованно протянул я.

— Не вы один, Александр, — женщина запыхалась, но продолжила рассказывать. — Телецентр — это несколько зданий. Мы находимся в самом старом из них, аппаратно-студийном комплексе номер один. Он ещё в шестидесятых годах строился. Второй — на Шаболовке, а третий — через пару зданий, вон там. Нам сейчас на второй этаж. Лифт здесь. Быстрее-быстрее. Александр, мы опаздываем.

Студия меня не впечатлила. По телевизору вроде больше была. Щёлкнул пальцем по картонной букве «П». Задрал голову, рассматривая многочисленные софиты.

— Саша, а ты здесь как оказался? Тоже вызвали? — раздался знакомый голос.

Обернувшись, я увидел взъерошенного Александра Генриховича, щурящегося от яркого света ламп.

— Здравствуйте, — искренне обрадовался я мужчине. — Меня сюда прямо из Шереметьево привезли.

Бородюк бросил быстрый взгляд на сумки у моих ног и тихо выругался.

— Вот же… Нас тоже аж с самого утра с базы звонком сверху сорвали. Даже позавтракать не успели. Вот, — показал он бутерброды в левой руке. — Купил в буфете перекусить. А то голодный Юрий Павлович рвёт и мечет. Его даже покурить не отпустили. Двенадцатого — Турция. Решающий матч для сборной. Нужно просматривать игры, изучать их сильные и слабые стороны. В общем, сам понимаешь. А мы тут, видите ли, прохлаждаемся, интервью раздаём. Напудрили мне морду, чтобы не блестела. Тьфу ты. А потом эти козлы результаты будут требовать! Уроды!

— Да я и сам не в восторге, — пожал я плечами. — Со мной где-то неделю назад связались. «Нужно в обязательном порядке появиться в эфире», — передразнил я приказным тоном. — Хотя бы заплатят за это. Отстреляемся и поедем на базу.

— Заплатят? — переспросил внезапно подобравшийся мужчина.

— Ну да. Вам же тоже должны выплатить деньги за ваше появление в программе. Я только ради денег и согласился.